Война чудовищ - Страница 96

Никто не сказал Корду ни слова. Его история не требовала обсуждения. Ему не нужна была жалость спутников, их сочувствие или неодобрение. Он рассказал то, что было необходимо знать тем, кто собирался идти вместе с ним на смерть. Они просто выслушали его. И все.

Следующим на очереди был Рон. Но словоохотливый алхимик, как ни странно, заупрямился и сразу заявил, что ничего не станет рассказывать. Сигмон удивился: обычно болтливый как сорока Рон был не прочь помолоть языком. Но на этот раз его словно подменили. Он сделался мрачен и задумчив. Тан знал кое-какие вехи его бродячей жизни и решил, что ему хватит и этого. Остальные, по обыкновению, не настаивали. Не хочет человек рассказывать – его право.

Вечером, раскинувшись на спелой траве, нагретой за день весенним солнышком, Сигмон думал о том, что все они встретились не просто так. Одиночки, привыкшие к скитаниям и к боям. Без дома, без семьи... Судьба свела их вместе или слепой случай? Тан не верил в судьбу. Но и назвать такую встречу простым совпадением он тоже не мог. Они просто притянулись друг к другу, как волшебные железяки алхимиков. Встали со щелчком на законные места и сразу приняли друг друга, словно они – одной крови. Может, так оно и было на самом деле – они ведь родственники, если не по крови, то по духу. Выслушав истории Дара и Корда, тан еще раз убедился: их место рядом друг с другом. И впервые за последний месяц он поверил – все будет хорошо. Как бы там ни повернулось, все будет хорошо.

Впервые за месяц он спал тихо и покойно – без кошмаров и вообще без сновидений. А утром они вышли к Дару.

* * *

Сигмон помнил этот город совсем другим: шумным, озорным, готовым в любой момент сыграть с гостем шутку, порой веселую, а порой и злую. Говорят, что все столицы похожи друг на друга – суетой, деловитостью и страшным цинизмом. Дар не был исключением. Но сейчас от него осталась лишь бледная тень того города, что прежде полнился ежедневной суетой. Людей на улицах было немного, и все они торопились скрыться с глаз – с оглядкой перебегали дороги, прятались в тени домов. Измученные лица, худые, бледные, с синяками под глазами, говорили о том, что по ночам горожанам плохо спится. Или не спится вообще. Над городом витал страх – плотный, как ватное одеяло, осязаемый. Казалось, что его можно коснуться рукой и заразиться страхом, что проступал на бледных лицах прохожих.

Столица графства донельзя напоминала те маленькие городки, где уже побывал Сигмон. Здесь правили упыри. Больше того, тут, в Даре, расположилось самое сердце их темной страны. И прохожие, что семенили по деревянным тротуарам, кинутым поверх весенних ручьев на брусчатке, знали об этом лучше других. На их лицах тан без труда читал один единственный вопрос, что их волновал сейчас – кто? Кто следующим исчезнет ночью? Ты сам, сват, брат, жена, дети... Кто переживет очередную ночь, кто нет? Кто вернется домой ночью с серым лицом и горящими глазами, кто сгинет навсегда? Кто?..

Ответа на этот вопрос никто не знал. В том числе четверо путников, пришедших в Дар с мечами у пояса и с мешками за плечами. Они тоже гадали, доживут ли до следующего утра, и потому не слишком выделялись среди горожан.

Утром они вошли в город, не таясь, как самые обычные путешественники. Плащи с капюшонами были заботливо свернуты и спрятаны в сумки – ничто так не притягивает взгляд, как человек, что пытается спрятаться от чужих взглядов. Шли налегке, с открытыми лицами, весело улыбаясь всем встречным. Глуповатая улыбка не сходила с их губ и была несколько натянутой, что делало гостей похожими на работяг, приехавших на ярмарку в большой город и, по случаю неспокойных времен, обзаведшихся мечами. Во всяком случае, они старались выглядеть именно так. Но едва они прошли пару улиц, улыбки исчезли. Друзьям казалось, что они попали в город, где пирует чума – чума с острыми клыками и горящими алым огнем глазами. И жители, предчувствуя скорую кончину, заранее готовятся к ней, пытаясь обреченно и вяло завершить незаконченые дела.

На гостей не обращали внимания – горожане были слишком заняты собственными бедами. Сначала Сигмон боялся, что его узнают на улице, но потом понял: если его и помнят, то только в замке. Кое-кто из вампиров вспомнит его лицо, но горожане – вряд ли. Оставалось опасаться лишь того, что кровососы почуют в нем чудовище. Охотника, что явился по их души. Но на этот случай у них был Дарион. Рыжий маг пустил в ход свои умения и накрыл путешественников заклинанием, что скрывало их от магических взоров. Теперь для всех они были просто людьми, приехавшими в большой город. Рон предлагал загримироваться, изменить внешность, но маг уверил, что этого не понадобится. Кровососы днем спали, на улицах оставались лишь обычные люди, а Младшие, в чьих жилах было достаточно человеческой крови, чтобы не бояться солнечного света, увидели бы в отряде только людей.

По-настоящему следовало опасаться лишь обитателей самого замка. Но в него нужно еще было пробраться, и тут друзьям оставалось полагаться только на обещанную помощь.

Завидев мощные стены и башни замка, возносящиеся над черепичными крышами столицы, Сигмон придвинулся поближе к Рону.

– Что теперь? – тихо сказал он. – Как мы найдем Мираля?

– Он должен ждать нас у ворот замка, – отозвался алхимик, еще в Ташаме получивший с голубем письмо от де Грилла.

– Когда?

– Всегда. Граф не назвал точное время.

– Он что, дежурит у ворот день и ночь?

Алхимик пожал плечами.

– Меня больше интересует, как кровосос может появиться днем на свету, – сказал он.

– Может, он не упырь? – предположил Корд.