Война чудовищ - Страница 101

101

Так не могло продолжаться вечно. Братья действовали быстро и четко, словно разыгрывая шахматную партию. Сигмон предугадывал ходы, но не мог повлиять на исход игры. Он видел, что идет к гибели, но не мог ничего изменить. Он хорошо защищался, но пока не нанес ни одного удара. У него просто не было на это времени. А братья, сменяя друг друга, все туже затягивали смертельную петлю из острого железа вокруг жертвы.

От бешеной круговерти у Сигмона начала кружиться голова. Глаза застил багровый туман, и он знал – скоро зверь вырвется наружу, овладеет его телом и ринется в атаку, которая станет для него смертельной. Безумный натиск зверя, что не раз его спасал, на этот раз обернется поражением. Грубая сила уступает мастерству, уступает плану – холодному, просчитанному до мелочей и отработанному в сотнях сражений. И все же он продолжал сражаться, потому что иного выхода у него не было.

В последний миг, когда фигуры братьев слились в большое серое пятно, Сигмон понял, что проиграл. Чудовищный водоворот схватки утянул его на самое дно, и он уже предвидел удар, что должен был снести его голову с плеч. До этого оставался всего лишь один удар сердца. Из горла тана вырвалось звериное рычание, он рванулся вперед, взмахнул клинками и в этот момент водоворот исчез.

Сеть, сплетенная из росчерков клинков, дрогнула и распалась. Что-то постороннее попало в тщательно выстроенный хоровод, всколыхнуло его и разметало фигуры на игровой доске. Водоворот подавился новым предметом, разошелся в стороны мутными волнами и рассыпался клочьями серой пены.

Но тан доиграл свою партию – когда перед ним появился Фуат, растерянный, как выпавший из гнезда птенец, Сигмон нанес удар, что готовил с начала схватки. Он вложил в него весь нерастраченный запал ярости и злости, что кипел в его душе, всю свою силу и мастерство. Клинок вампира, подставленный под удар, дрогнул, распался на две части, и меч Сигмона ударил в лицо Фуата, рассекая голову на двое. Страж улыбнулся разрубленным ртом, харкнул кровью и величественно опустился к ногам победителя. И только тогда Сигмон посмел обернуться.

Позади него стоял Шегр. Брат-близнец Фуата смотрел прямо на Сигмона – без укора, без злости, без ярости. Но в его глазах плясала смерть. Он должен был нанести Сигмону удар в спину, завершая начатую партию, но он не смог этого сделать. Между ним и жертвой стоял еще один человек – тот, что вмешался в бой и разрушил всю игру, грубо и просто, словно деревенский кузнец, ударивший кулаком по шахматной доске.

– Иди, – глухо бросил Корд, не отводя взгляда от груди кровососа.

Сигмон не видел его лица – капитан так и стоял к нему спиной. Но он знал: сейчас глаза Корда сияют алым огнем, в нем бьется огонь эликсиров, равняя смертного с вампиром. А мастерства бывшему наемному убийце было не занимать.

– Иди, – повторил капитан. – Я разберусь.

Сигмон бросил взгляд на Шегра, что пытался прожечь взглядом убийцу брата, посмотрел на Фуата, лежащего на полу с разрубленной головой. Потом он отсалютовал мертвому стражу мечом, перешагнул через него и подошел к золоченой двери. За спиной раздался звон клинков, глухо бухнул щит, но тан не стал оборачиваться. Он потянул на себя золотую ручку, открыл дверь и вошел в тронный зал.

* * *

В зале было светло и душно – масляные светильники на стенах ярко пылали, словно пытаясь вернуть немного тепла в этот стылый каменный мешок. Зал пустовал: в огромной комнате не было ни мебели, ни украшений. Пустая комната, готовая то ли принять нового жильца, то ли спровадить старого. В свете ламп сиял паркет, отражая огненные блики, и Сигмону казалось, что он идет по морю огня. Но впереди, у дальней стены, тени сгущались, скрывая единственный предмет, оставшийся на месте.

Тан прекрасно видел его – огромный трон из черного камня, стоявший на низких ступенях. Видел он и того, кто сидел на троне. Сигмон замедлил шаг, ожидая, что его окликнут, но темная фигура так и не пошевелилась. Тан шел все медленнее, и наконец остановился в десятке шагов от черного трона Дарелена.

На первый взгляд казалось, что Риго спит. Он сидел на троне, откинувшись на жесткую каменную спинку, запрокинув голову и закрыв глаза. Поперек колен лежал меч – прекрасный древний клинок со сверкающим лезвием и потускневшей рукоятью, которую владелец сжимал мертвенно бледной рукой. Сигмону на миг показалось, что он опоздал и графа де Сальва уже отравили самые нетерпеливые наследники трона. Сигмон сжал клинки, и в тот же миг граф Дарелена открыл глаза.

– Я знал, что так случится, – тихо произнес он. – С того самого момента, когда ты наставил на меня клинок. Помнишь, что случилось там, на грязном чердаке, в Венте?

Сигмон не ответил. Он стоял перед черным троном Дарелена, сжимал мечи, и старался думать о разоренных городах Ривастана, о сотнях смертей и сером ужасе будущего. Он не хотел вспоминать прошлое.

– Уже тогда я знал, что нам суждено сойтись в бою, – продолжил граф, – это было ясно как день. Некоторые вещи случаются независимо от наших желаний и устремлений. Это естественный ход событий, предопределенный самим нашим существованием. Можно назвать это судьбой.

– Почему? – глухо спросил Сигмон. – Почему так, Риго?

– Почему мы снова встретились? – удивился вампир. – Об этом следует спросить тебя. Ведь это ты пришел ко мне в дом с обнаженным мечом.

– Нет, – Сигмон покачал головой. – Почему ты так изменился? Зачем ты затеял все это?

– Я уже рассказывал тебе, почему. Помнишь? – вампир сел, не выпуская клинка из рук. – Ночью. В заброшенном сарае на окраине того городка.

101